Однако у религиозных философов эти ценности часто исчерпывались аполо́гией стилизованного православия и требованием строить учебный процесс в соответствии с конфессиональными предпочтениями.
— М. М. Рубинштейн, О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1, 1927
Ивановский символизм и имяславие близки в том смысле, что по своему «лингвистическому пафосу» они являлись аполо́гией референции, причём в обеих концепциях референция понималась в её модифицированно-расширенном, вбирающем в себя предикативность смысле (в то время, как большинство вновь формировавшихся тогда концепций были нацелены на саму предикативность или прагматику и склонялись к почти полной дискредитации имён из-за, по большей части, маячивших за ними и нуждающихся, с этой точки зрения, в ниспровержении «метафизических сущностей», а — в перспективе — и к дискредитации референции в целом, то есть двигались по направлению к абсолютной конвенциональности).
— Людмила Гоготишвили, Непрямое говорение, 2006
Не менее яркой аполо́гией абсолютизма является патриархальная теория.
— Я. М. Магазинер, Избранные труды по общей теории права, 2006
Наконец, уже не довольствуются аполо́гией существующего порядка и провозглашением спокойствия, заслуживающим предпочтения перед всякими волнениями.
— Анри Мишель, Идея государства. Критический опыт истории социальных и политических теорий во Франции со времени революции, 1909
Оно совмещается с аполо́гией пессимистического искусства — «ведь и гнилье становится со временем плодородной почвой».
— В. А. Хорев, Польская литература XX века. 1890–1990, 2009