За много лет до этого, будучи почти ребенком, Геринельдо Маркес признался Амара́нте в любви.
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества
Еще совсем малышом Аурелиано Хосе взял за привычку перебегать чуть свет из своего гамака в постель к Амара́нте, близость которой обладала свойством отгонять его страхи, порожденные темнотой.
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества
Так обстояли дела, когда Аурелиано Хосе дезертировал из федералистских войск в Никарагуа, нанялся матросом на немецкое судно и появился дома на кухне — большой и крепкий, как лошадь, смуглый и длинноволосый, как индеец, — с тайным решением в душе жениться на Амара́нте.
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества
Но через две недели после своего возвращения Аурелиано Хосе в присутствии Урсулы, глядя прямо в глаза Амара́нте, сказал: «Я все время думал о тебе».
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества
Он выходил на улицу, как только спадал полуденный зной, и возвращался глубокой ночью, и снова тоскливо бродил по комнатам, тяжело дыша, и думал об Амара́нте.
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества