Может быть, Катерина Ивановна считала себя обязанною перед покойником почтить его память «как следует», чтобы знали все жильцы и Ама́лия Ивановна в особенности, что он был «не только их совсем не хуже, а, может быть, еще и гораздо получше-с» и что никто из них не имеет права перед ним «свой нос задирать».
— Федор Достоевский, Преступление и наказание
Если ему повезет, то он получит под свое командование фрегат, и тотчас на ум ему пришли названия покрывших себя славой кораблей – таких, как «Эмеральд», «Сихорс», «Терпсихора», «Фаэтон», «Сибилла», «Сириус», как удачливые «Эталион», «Наяда», «Алкимена» и «Тритон», как быстрокрылые «Тетис», «Эндимион», «Сан Фиоренцо», «Ама́лия»… А вслед за ними – дюжины, если не сотни других кораблей, находящихся в строю.
— Патрик О`Брайан, Командир и штурман
Она всячески отдаляла возможность свидания и была рада, что Ама́лия Потаповна не напоминает ей про Колтовскую.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Когда Александра Пахомовна доложила генеральше фон Шпильце, что и последнее, самое трудное поручение выполнено Зеленьковым в точности, Ама́лия Потаповна немедленно же вызвала своего лакея.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Ама́лия Потаповна, как видно, хорошо знала привычки прекрасного Эмилия: его, действительно, только утром и можно было застать в своей квартире; во все же остальное течение дня и ночи вездесущий порхал по всему городу, уподобляясь то резвому папильону, то гончей собаке.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы