– Кажись, умерла, – вдруг послышался оцепеневшей Бероевой шепотли́вый голос Мавры Кузьминишны, и показалось ей, будто в этом голосе был легкий оттенок испуга.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Теплый и тяжелый воздух, насыщенный больными испарениями и запахом разных мазей, в разных углах – то удушливый кашель, то глухие, страдальческие стоны трудно больных; брезжущий слабый свет от единственной сальной свечи, вставленной в воду, которою наполнен длинный цилиндр жестяного подсвечника, стоящего на полу у печки и весьма напоминающего собою те подсвечники, что обыкновенно ставят над покойниками; длинные халаты словно саваны, болтающиеся на тощих фигурах, тихо бродящих по комнате, вроде каких-то теней; шепотли́вый говор выздоравливающих и громкая перебранка двух пьяноватых служительниц, которую из соседнего коридора гулкое эхо разносит по смежным комнатам, – вот какою с первого раза представилась эта больничная палата грустным глазам заболевшей Маши.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Чуть слышится стук последовательных ударов из стены в стену, как по всем квартирам подымается бесшумное смятение и идет глухой, шепотли́вый тревожный гул.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Между ними пошел тот шепотли́вый гул, который потаенно пробегает в толпе, когда в ней ожидают входа необыкновенно важного и только что приехавшего лица.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы