В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шага́ющей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний, от угодников к угодникам, и в конце концов туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
— Лев Толстой, Война и мир
— Боже ты мой! — гудел он взволнованно и мрачно, подавляя Сашу и несуразной фигурой своей, истово шага́ющей на четырех шагах, и выражением какого-то доподлинного давнишнего горя. — Боже ты мой, да как же могу я этому поверить!
— Леонид Андреев, Сборник "Дневник Сатаны"
В холод и зной по-прежнему Марью Львовну можно было видеть в этой косынке бодро шага́ющей по улицам, стоящей в очереди и судачащей.
— Константин Вагинов, Козлиная песнь
Теперь у него есть старый, обтрепанный блокнот, куда он записывает всякие пришедшие на ум слова и строчки; об этом блокноте никто не знает, и он ни за что никому о нем не скажет, даже Ганке, бесшумно шага́ющей сбоку.
— Анатолий Иванов, Вечный зов
В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шага́ющей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний, от угодников к угодникам, и в конце концов туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
— Лев Толстой, Война и мир