Такова-то была эта женщина, окрещенная в трущобном мире дикою кличкою Чухи́, и если вы усвоили в своем воображении намеченные нами черты, то вы вполне с нею познакомились: это будет ее полный, живой портрет.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
А крики Чухи́ не умолкали.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
В настоящее время читатель встречает ее уже в образе грязной, развратной Чухи́, а какими судьбами дошла она до этого образа – мы расскажем несколько ниже.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
– Ну, а если б и так, – нетерпеливо сорвалось у Чухи́, – если б и так – тебе-то что за дело?
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
В памяти живо и ярко воскресли те слова Чухи́, которые сказала она ей в вяземской ночлежной про старого князя Шадурского, про то, как от нее родную дочку скрыли, про то, как поступил с нею этот Шадурский.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы