Рогир Бэкон{*}, наш чти́мый наставник, учил, что в некий день промысел Господен обратится к механизмам, они же суть орудия природной священной магии.
— Умберто Эко, Имя розы
Ибо безобразие есть несчастье временное, всегда почти зависящее от обстоятельств, предшествовавших и преходящих, от рабства, от векового гнета, от загрубелости, а дар великодушия есть дар вечный, стихийный, дар, родившийся вместе с народом, и тем более чти́мый, если и в продолжение веков рабства, тяготы и нищеты он все-таки уцелеет, неповрежденный, в сердце этого народа.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
И это не идеал и не фразы: ответ на то – весь русский народ <…> сильный, честный и чистый сердцем, как один из высоких идеалов его – богатырь Илья-Муромец, чти́мый им за святого.
— Федор Достоевский, Записки о русской литературе
Как видим, это уже почти подряд третий день, особенно чти́мый в народе из опасения молнии и грома, обыкновенных в эти числа месяца июля.
— И. Калинский, Церковно-народный месяцеслов на Руси
На созванном вече эти рассуждения в гневе и скорби прервал всеми чти́мый Степан Твердиславич.
— Василий Ян, К «последнему морю». Огни на курганах. Юность полководца