Вощеное дерево паркета больно ударило по суставам, но пальцы, не выронив темпа, вмиг поднялись на распрямившихся фала́нгах и, семеня розовыми щитками ногтей, высоко подпрыгивая широким арпеджиообразным движением – мизинец от безымянного, безымянный от среднего, – бросились к выходу из зала.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Двое мальчуганов, спускавших, сидя на корточках у канавы, кораблик с бумажным парусом, заметили их, когда, оттолкнувшись мизинцем от тротуарного края и присев на согнутых фала́нгах, пальцы готовились к прыжку через шумливую канавку.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Дорн, истерически стуча зубами, придвинул беспалую руку к самой коробке: пальцы, шатаясь и путаясь в клочьях ваты, чуть приподнялись на дрожащих и подгибающихся фала́нгах и вдруг, затрепетав, прыгнули внутрь манжеты.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Вощеное дерево паркета больно ударило по суставам, но пальцы, не выронив темпа, вмиг поднялись на распрямившихся фала́нгах и, семеня розовыми щитками ногтей, высоко подпрыгивая широким арпеджиообразным движением – мизинец от безымянного, безымянный от среднего, – бросились к выходу из зала.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Двое мальчуганов, спускавших, сидя на корточках у канавы, кораблик с бумажным парусом, заметили их, когда, оттолкнувшись мизинцем от тротуарного края и присев на согнутых фала́нгах, пальцы готовились к прыжку через шумливую канавку.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка