В настоящее время[4] в суде разбирается тяжба, которая была начата почти двадцать лет тому назад; в которой иногда выступало от тридцати до сорока адвокатов одновременно; которая уже обошлась в семьдесят тысяч фунтов, истраченных на судебные пошлины; которая является дружеской тя́жбой и которая (как меня уверяют) теперь не ближе к концу, чем в тот день, когда она началась.
— Чарльз Диккенс, Холодный дом
Я видела, что оно только потворствует обманчивым надеждам, связанным с губительной тя́жбой, которая и так уже послужила причиной стольких горестей и бедствий.
— Чарльз Диккенс, Холодный дом
Теперь же я могу открыть вашей милости, разумеется конфиденциально, что служу я в конторе Кенджа и Карбоя в Линкольнс-Инне, и, быть может, она небезызвестна вашей милости, поскольку ведет дела, связанные с тя́жбой «Джарндисы против Джарндисов», которая разбирается в Канцлерском суде.
— Чарльз Диккенс, Холодный дом
Я, пожалуй, могла понять, почему такой человек, как мой опекун, умудренный жизненным опытом и вынужденный наблюдать презренные уловки и раздоры всех тех, кто имел несчастье связаться с семейной тя́жбой, находил огромное облегчение в мистере Скимполе, который охотно признавался в своих слабостях и проявлял столь простодушную наивность; но я не была уверена, так ли все это бесхитростно, как кажется, и даже подумывала – уж не играет ли мистер Скимпол какую-то роль, которая не хуже всякой другой роли, но с меньшими хлопотами позволяет ему потворствовать своей лени.
— Чарльз Диккенс, Холодный дом
– Хотелось бы мне, – с горечью проговорил опекун, – чтобы и вы, мистер Воулс, и все мы навсегда распрощались с тя́жбой, столь хорошо вам знакомой.
— Чарльз Диккенс, Холодный дом