Забулдыжная и развратная бродяга-мать рожает в какой-нибудь из этих трущоб девочку; но с рождением дитяти для нее отнюдь не прекращается прежний образ жизни; дитя всюду при ней растет в атмосфере кабаков и притонов разврата, ежеминутно окруженное сценами самого цинического, а иногда и трагического свойства, и кроме этой жизни ничего более не видит, ничего не знает; все остальное для него чуждо, кроме окружающей мерзости, всасываемой с молоком матери, и дитя сжива́ется, сливается воедино с этой мерзостью – здесь от него ничего нет скрытого, все наружу, все наголо, и эта мерзость становится его мыслью, его духом, его плотью и кровью.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Клюев народен потому, что в нем сжива́ется ямбический дух Боратынского с вещим напевом неграмотного олонецкого сказителя.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой
Проводя почти все лето в лесу, крестьянин невольно сжива́ется с ним.
— Сборник, Скоморошины