Только изредка встречались бедные селения с жалкими лачугами, — но, томимый тяжким зноем, забыл старший центурион свое намерение обшарить всю дорогу и, мерно качаясь на седле, угрюмо думал о том, что кончится когда-нибудь этот зной, и долгий путь придет к концу, и уведут боевого коня, и возьмут шлем и щит, и под широким полотном походной палатки будет прохлада и тихий свет ночной лампады, и опять заплачет нагая рабыня, и заплачет свире́льным голосом, жалуясь и причитая на чужом и смешном языке, и заплачет, но будет целовать.
— Алексей Ремезов, Сказка серебряного века
И он ее заласкает, заласкает до смерти, — чтобы не плакала, не причитала, не жаловалась, не говорила свире́льным голосом об убитых, о милых ей, о поверженных врагах великого Цезаря.
— Алексей Ремезов, Сказка серебряного века
Догорела лампа, зачадила керосинным угаром; заплакал в оконную щелку метельный ветер свире́льным детским плачем, и забелел новый мутный день.
— Надежда Тэффи, Ведьма