Желваки под пятнами румянца, располза́вшимися по всему лицу Тюда, задергались и напряглись; он наклонился вперед, точно готовясь к прыжку; вся фигура его – короткая и сухая, подвижная и четкая – напоминала в чем-то краткость, динамичность и четкость новелл, среди которых он, очевидно, жил.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Желваки под пятнами румянца, располза́вшимися по всему лицу Тюда, задергались и напряглись; он наклонился вперед, точно готовясь к прыжку; вся фигура его – короткая и сухая, подвижная и четкая – напоминала в чем-то краткость, динамичность и четкость новелл, среди которых он, очевидно, жил.
— Сигизмунд Кржижановский, Клуб убийц Букв
Желваки под пятнами румянца, располза́вшимися по всему лицу Тюда, задергались и напряглись; он наклонился вперед, точно готовясь к прыжку; вся фигура его – короткая и сухая, подвижная и четкая – напоминала в чем-то краткость, динамичность и четкость новелл, среди которых он, очевидно, жил.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка