В ней были птички Люси, ее цветы, книги, письменный стол, столик для рукоделья, ящик с акварельными красками; вторая комната была приемной доктора, она же служила столовой; третья комната, вся в колеблющемся теневом узоре и световых пятнах от платана, шелестевшего за окном во дворе, была спальней доктора, и здесь в углу стояла его низенькая сапожная скамейка и на ней поднос с инструментами, — точь-в-точь, как они стояли когда-то на чердаке угрюмого пятиэта́жного дома рядом с винным погребком в Сент-Антуанском предместье в Париже.
— Чарльз Диккенс, Повесть о двух городах
Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэта́жного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру.
— Федор Достоевский, Преступление и наказание
Оказалось, что он опять очутился на своем заколдованном перекрестке и стоит на углу Серебряного и Молчановки, у подъезда высокого пятиэта́жного дома со стеклянным входом и просторным, освещенным электричеством, парадным.
— Борис Пастернак, Доктор Живаго
Гарин и Шефер надели резиновые круглые, как у водолазов, шлемы и проникли через один из люков воронки на узкую железную лестницу, которая вела отвесно вниз на глубину пятиэта́жного дома.
— Алексей Толстой, Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита. Похождения Невзорова, или Ибикус