Пока я слушал его и давал ему на чай, а затем слушал вторую, более учтивую версию происшествия, я смутно подумал, что одно из двух писем, прише́дших с той благословенной почтой — верно от Ритиной матери, довольно неуравновешенной дамочки, которую мы однажды посетили на Кэйп Коде и которая с тех пор, в частых письмах — пересылаемых с постоянного адреса моей Нью-Йоркской конторы в различные места моего пребывания — всё говорила мне, как удивительно её дочь и я подходим друг дружке и как чудно было бы, если мы бы женились; другое письмо, которое я вскрыл и быстро просмотрел в лифте, было от Джона Фарло.
— Владимир Набоков, Лолита
Прише́дших с «запасными колотьями» он никогда не отвергал и не отсылал назад; но если больной сам упорствовал, то просто-запросто выписывал его: «Ну что ж, брат, полежал довольно, отдохнул, ступай, надо честь знать».
— Федор Достоевский, Записки из Мертвого дома. Рассказы
Победители произносили или, лучше, припоминали эти три сакраментальные слова уже насмешливо; даже наука (экономисты) явилась, в блестящих представителях своих, прише́дших тогда тоже как бы с новым словом, – на подмогу насмешке и на осуждение утопического значения этих трех слов, для которых было пролито столько крови.
— Федор Достоевский, Записки о русской литературе
Когда мы увидали вас, первых белых людей, прише́дших к нам с Большой земли, мы вспомнили слова старого шамана.
— Владимир Обручев, Плутония. Земля Санникова
Имя, отчество – это все из позднейших привычек других, позже прише́дших людей.
— Константин Симонов, Последнее лето