(Так и слышу голос батюшки, вопрос из вечернего сумрака: «Для чего?» Может быть, вы посчита́ете мой рассказ недостаточно ярким – так ведь нынче не время: дни всё длинней и длинней, и на опенившейся цветами ветке боярышника поёт-заливается дрозд.) Вот если мы ещё будем писать друг другу в ноябре – полно, стоит ли? – хотя отчего же не стоит? – тогда «я могла бы поведать такую повесть» [88], какая была бы совершенно во вкусе моего батюшки – и поведаю.
— Антония Байетт, Обладать
И вот я записываю это происшествие, хотя Вы, – или всякий, кто это прочтёт, – возможно, посчита́ете его пустячным.
— Антония Байетт, Обладать
– Сделайте одолжение, – сказал Переслегин. – Если найдете эти бумаги хоть в чем-то интересными вам, если посчита́ете, что я могу быть вам полезен, вызовите меня открыткой, я вложил ее, она с адресом, а телефона у меня нет.
— Владимир Орлов, Альтист Данилов
– Вы знаете, Володя, – сказала Екатерина Ивановна, и Данилов почувствовал, что сейчас она говорит серьезно, – может быть, я все это зря, и, может быть, вы посчита́ете меня дурным человеком, но я решилась вам позвонить и сказать, что Наташе теперь плохо.
— Владимир Орлов, Альтист Данилов
Если вернусь, тогда выделите мне, что посчита́ете нужным.
— Константин Седых, Даурия