Здесь он шел на все: просиживал целыми ночами без сна с пошлыми, ограниченными людьми, весь умственный багаж которых составлял – точно у бушменов – десяток-другой зоологических понятий и шаблонных фраз; он пои́л в ресторанах отъявленных дураков и негодяев, терпеливо выжидая, пока в опьянении они не распустят пышным махровым цветом своего уродства; льстил людям наобум, с ясными глазами, в чудовищных дозах, твердо веря в то, что лесть – ключ ко всем замкам; щедро раздавал взаймы деньги, зная заранее, что никогда их не получит назад.
— Александр Куприн, Олеся
И дальше, после обычного сказочного приступа, рассказывалось о благости Отшельника: как лечил он лесу сломанные ветром ветви и стебли, мятые-рваные звериным топом – травы; как кормил-пои́л сирот – птенцов в покинутом сорокопутом гнезде; как научил повилику кружить не как попало, а вверх и вверх в небо, где у Бога рай; как наказывал малым, бедным разумом цветикам, перед смежением лепестков ко сну, Богу маливаться; как понуждал иссохшие травы свершать поутру росную жертву, вознося на остриях к Богу – кому по капле, кому по полукапле (малым былинкам – по водной пылинке): всякому по достатку его.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Косой, мелкий, спорый, он по-летнему щедро пои́л землю.
— Михаил Шолохов, Донские рассказы
Как шли вы через Митрохин лес и ко мне заезжали, еще молоком я тебя, касатик, пои́л… Аль запамятовал?..
— Михаил Шолохов, Донские рассказы
Петр Павлович Шафиров, не щадя себя, пои́л их лучшим венгерским и сектом (своим подавали поплоше).
— Алексей Толстой, Петр Первый