При взгляде на тендер и на рельсы, под влиянием разговора с знакомым, с которым он не встречался после своего несчастия, ему вдруг вспомнилась она, то есть то, что оставалось еще от нее, когда он, как сумасшедший, вбежал в казарму железнодорожной станции: на столе казармы бесстыдно растянутое посреди чужих окровавленное тело, еще полное недавней жизни; закинутая назад уцелевшая голова с своими тяжелыми косами и вьющимися волосами на висках, и на прелестном лице, с полуоткрытым румяным ртом, застывшее странное, жалкое в губах и ужасное в останови́вшихся незакрытых глазах, выражение, как бы словами выговаривавшее то страшное слово – о том, что он раскается, – которое она во время ссоры сказала ему.
— Лев Толстой, Анна Каренина
Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения останови́вшихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение.
— Лев Толстой, Война и мир
В стороне от останови́вшихся колес – новый состав.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Набросив одежду, он подошел к стеклу: крыши опадали снежными горами, деревья оделись в белую цветень, и даже фантастические контуры облаков, останови́вшихся над городом, казались вылепленными из снега.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
– Ату – его! – послышался в это время протяжный крик одного из останови́вшихся борзятников.
— Лев Толстой, Война и мир