От долгого пребывания взаперти, без воздуха и света, и сам он, и его заношенная холщовая блуза, и спускавшиеся складками чулки, и вся обрати́вшаяся в лохмотья остальная одежда — все стало какого-то одинаково тусклого пергаментно-желтого цвета, он точно сросся с надетым на нем тряпьем.
— Чарльз Диккенс, Повесть о двух городах
И она увидела нить, тянущуюся из прошлого от сайядины к сайядине — сперва из уст в уста, вплетенная в распевы песен Пустыни; затем — после открытия на Рое-саке ядовитого зелья — пропущенная через сознание их собственных, фрименских Преподобных Матерей… и вот наконец обрати́вшаяся в орудие утонченной силы здесь, на Арракисе, когда была открыта Вода Жизни.
— Фрэнк Герберт, Дюна
Впоследствии, когда черты лица и характер девочки стали приобретать разительное сходство с чертами отца, эта обоюдная любовь росла все более, а вместе с тем росла и холодность матери, обрати́вшаяся мало-помалу даже в затаенное нерасположение к дочке.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Только любовь к Катерине Алексеевне, обрати́вшаяся у Петра в привычку и всеми средствами поддерживаемая Меншиковым, оставалась в прежней силе.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом