Дело в том, любезная мисс Ла Мотт, что мир, где мы живём – это старый мир, мир утомлённый – мир, который наслаивал и наслаивал теории и наблюдения, покуда истины, так, должно быть, легко постигавшиеся на вешней заре человечества – снизошедшие на юного Плотина, на вдохновенного Иоанна Богослова на Патмосе – не помрачились, не сделались в наши дни палимпсестом [68] поверх палимпсеста, покуда их ясность не скрылась под плотным роговым наро́стом: так змее с её новой упругой блистающей кожей застит взгляд не вполне сброшенный выползок, – так прекрасные очертания веры, что запечатлелись в устремлённых ввысь башнях старинных соборов и аббатств, истачиваются дыханием веков и ветров, теряются в сажисто-сизой дымке, густеющей умножением наших промышленных городов, наших богатств, наших открытий, с ходом нашего Прогресса.
— Антония Байетт, Обладать
Двое сменивших его казались черным наро́стом на скале.
— Уильям Голдинг, Повелитель мух
— Что ж, если будут поминки, я не прочь, — отозвался джентльмен с наро́стом на носу. — За такой труд не грех и покормить.
— Чарльз Диккенс, Рождественская песнь в прозе
К просторному суходолу наро́стом прилипло имение Листницкого – Ягодное.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон
Нам казалось, что Распутин был лишь болезненным наро́стом, который нужно было удалить, чтобы вернуть русскую Монархию к здоровой жизни, и не хотелось думать, что этот «старец» является злокачественным недугом, пустившим слишком глубокие корни, которые продолжают свое разрушительное дело даже после принятия самых крайних и решительных мер.
— Феликс Юсупов, Конец Распутина. Мемуары