Теперь вы не узнаете Вальнека в этом сутуловатом, истасканном, с брюшком, господине в пыльных дырявых сапогах, в иста́сканной крылатке, в белой, грязной от пальцев фуражке.
— Николай Гарин-Михайловский, Детство Тёмы
Эти постоянно бродящие перед глазами растрепанные, немытые, полуодетые фигуры, с какой-то иста́сканной истомой и апатией во всех своих движениях, с бессмысленными глазами и с такою же, вечно бессмысленною, вечно циническою, наглою речью; это собачье валянье их по всем диванам и кроватям с папиросным окурком в зубах, междоусобная брань да ругань, да счеты, под аккомпанемент громкой протяжной зевоты и какой-нибудь пошлой песенки, – все это казалось ей столь противным, что просто на свет глядеть не хотелось.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Мамонт Петрович, не признал в иста́сканной девице ту Дуню, которая когда-то опалила его своим горячим дыханием; перед ним была другая Дуня – грубая, курящая; не было в ней наивности прежней Дуни, чистоты и этакой сизой вязкости, как это бывает в летнюю пору в тайге, когда все кругом цветет и благоухает.
— Полина Москвитина, Черный тополь