Достиг, избы́в пороки старины.
— Д. И. Немельштейн, Святитель Филипп Московский. Вехи русской православной истории, 2012
Теперь тут высились ели, переменился, поредел и вырос лес, чьими тропинкам они бежали каждое утро, небыстро, часами, сквозь смыкавшуюся листву орешников, тени и солнечные пятна; отыскивая взглядом тропинку, он всмотрелся в солнечную лесную глубину так, точно вздумал разглядеть силуэт с белым пятном полотенца вокруг шеи, мелькающий впереди таких же, расслышать шаги, которые могло бы хранить для него это зелёное безмолвие — место, позабывшее его и не узнавшее, а теперь чутко прислушивавшееся к его присутствию... Он рассмотрел тропинку, размытую за годы дождями, огляделся, достал из кармана бутылку, отхлебнул, и направился к дощатому помосту, открытому небу, вокруг которого траченные временем, потемневшие нтпалы и щиты стояли неприметно, точно избы́в своё предназначение и растворившись в растительной жизни леса.
— Валерий Дашевский, Город на заре, 2014