Как зася́дет этот «Жорж» к столу, да подопрет уныло голову ладонью, да как затянет русскую песню, нежно вибрируя и разливаясь голосом на верхних нотках, так толпа и потянется сразу к нему, обступит и слушает, слушает долго, внимательно, ни одного звука мимо ушей не уронит — и только тихие восклицания порою из массы вырываются: «Ай да ляд его дери!
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Не слушал мороз Алалея и Лейлы: нагуляется по двору, зася́дет и сидит трескун на Кощеевом озере, выставит ветру свой красный нос.
— Павел Бажов, Сказки русских писателей
Дьякон воображал, как он зася́дет под куст и будет подсматривать, а тогда завтра за обедом фон Корен начнет хвастать, то он, дьякон, со смехом станет рассказывать ему все подробности дуэли.
— Антон Чехов, О том, о сём…
Дьякон воображал, как он зася́дет под куст и будет подсматривать, а когда завтра за обедом фон Корен начнет хвастать, то он, дьякон, со смехом станет рассказывать ему все подробности дуэли.
— Антон Чехов, Палата № 6
– Надо не пустить к нам злобного зверя, – объяснял он Ратше и Гавриле Олексичу, с которыми был более откровенным. – Если проклятый свей проберется окольным путем в Новгород и ворвется в детинец, тогда он здесь зася́дет надолго.
— Василий Ян, К «последнему морю». Огни на курганах. Юность полководца