Е́льцинский режим, разваливший экономику страны и оказавшийся перед угрозой сильнейшего социального взрыва, судорожно искал точки соприкосновения с обществом.
— Д. О. Чураков, Победа советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, 2016
Это единственный е́льцинский тезис, который он не встречает вообще никакими аплодисментами.
— Павел Вощанов, Ельцин как наваждение. Записки политического проходимца, 2019
Что ж, он явно собой красуется и зачисляет себя в герои уже потому, что в своей книге отважился назвать ельцинскую систему бесчеловечной и людоедской и заявить, что эта система – «е́льцинский олигархат», «держится на штыках по сей день, всё более укрепляясь, наглея и дожёвывая страну»…
— Сергей Кремлев, Иуды в Кремле. Как предали СССР и продали Россию, 2014
Е́льцинский центр – это поразительно!
— Майя Пешкова, Непрошедшее время, 2018
Только практика выглядела иначе – е́льцинский режим думал об условиях жизни и труда для 10 процентов россиян, но игнорировал 90 процентов русских или советских людей.
— Игорь Молотов, Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики, 2017