Из каминов несло верой, из дубилен — е́дкими щелочами, со скотобоен — выпущенной кровью.
— Патрик Зюскинд, Парфюмер. История одного убийцы
Целыми неделями он работал, пока было светло, зимой — восемь, летом — четырнадцать, пятнадцать часов: мездрил издававшие страшное зловоние шкуры, вымачивал их в воде, сгонял волос, обмазывал известью, протравливал квасцами, колол дрова, обдирал кору с берез и тисов, спускался в дубильные ямы, наполненные е́дкими испарениями, укладывал слоями, как приказывали ему подмастерья, кожи и шкуры, раскидывал раздавленные чернильные орешки, забрасывал этот жуткий костер ветками тиса и землей.
— Патрик Зюскинд, Парфюмер. История одного убийцы
Видно, именно таких взглядов боится Фрол, защищается от них е́дкими, иногда очень больными насмешками, именно поэтому никогда не остается с ним наедине.
— Анатолий Иванов, Тени исчезают в полдень
К тому же от нее всегда пахло какими-то е́дкими лекарственными снадобьями, от которых тошнило.
— Валентин Костылев, Иван Грозный
Ему начало казаться, будто он, Роллинг, весь целиком, – со всеми желаниями, вкусами, честолюбием, жадностью к власти, с дурными настроениями (атония кишок) и е́дкими думами о смерти, – переселился в новое помещение, в умную, молодую, привлекательную женщину.
— Алексей Толстой, Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита. Похождения Невзорова, или Ибикус