Как на гнию́щем человеческом теле гнездится всякая ползучая тварь, так в этих гнилых развалинах теснятся толпы обездоленных, – вползают и выползают сквозь дыры в каменных и дощатых стенах, спят вповалку, бесчисленные, как личинки, скорчившись под проникающим внутрь дождем, где-то бродят, заражаются лихорадкой, потом заражают ею других и в каждом отпечатке ног своих сеют столько зла, что ни лорду Кудлу, ни сэру Томасу Дудлу, ни герцогу Фудлу, ни всем прочим стоящим у власти знатным джентльменам, вплоть до Чудла, и в пятьсот лет не искоренить этого зла, хотя на то они и существуют.
— Чарльз Диккенс, Холодный дом
Я представляю себе эту картину: они свиваются штопором и все растут и растут, и вместе с ними растут волосы на гнию́щем черепе, как трава на тучной земле, совсем как трава… Неужели и вправду так бывает?..
— Эрих Ремарк, На Западном фронте без перемен