— Том, — сказал Самюэл, — сумеешь позаботиться, чтобы наше имение не пришло в упадок, пока я съезжу в Долину поговорить с одним страда́льцем, у которого без воды во рту пересохло?
— Джон Стейнбек, К востоку от Эдема
– Зачем мне его щадить? – ответил Осборн на упреки своего друга, когда они простились с бедным страда́льцем, оставив его на попечении доктора Голлопа. – А по какому, черт возьми, праву он принял на себя покровительственный тон и выставил нас на всеобщее посмешище в Воксхолле?
— Уильям Теккерей, Ярмарка тщеславия
Немврод – охотником, Иуда – доносчиком, Адам – садовником, Ева – ткачихою, Каин – разбойником, Авель – пастырем, Иаков – бегуном, Захария – жрецом, Давид – царем, Ювал – гусляром, Иоахим – рыбарем, Антиох – кухарем, Ревекка – водоносицей, Модассадон – дураком, Марфа – прислужницей, Ирод – неистовым, Товия – лекарем, Иосиф – плотником, Ной – пьянчугою, Исаак – мужиком, Иов – страда́льцем, Даниил – судиею, Фамарь – блудницею, Мария – госпожою и стала требовать, чтобы слуги принесли еще вина, потому что сын ее, растяпа, никак не соберется претворить воду в вино.
— Умберто Эко, Имя розы
Из всех произведений шутливого поэта ни одно, по нашему мнению, недостойно такого внимания, как его эпитафия, может быть, именно потому, что в ней Скаррон, сбросив личину шутника, является скорбящим, утомленным жизнью страда́льцем: Celui qui ci maintenant dort Fit plus de pitie que d’envie Et souffrit mulle fois la mort, Avant que de perdre la vie… Passant, ne fais ici de bruit Et crains bien qu’il ne s’eveille… Car voici la premiиre nuit Que le pauvre Scarron sommeille!
— Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки
Стыжусь вспомнить, как я, воображая себя страда́льцем, проклинал свой жребий, жизнь.
— Иван Гончаров, Обыкновенная история