В скря́ге такая рассеянность непонятна!
— Джордж Элиот, Сайлес Марнер
Расстаться с громадной суммой было королю-скря́ге едва ли не тяжелее, нежели потерять сына.
— Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки
Но – странно! – старик Морденко явился в церковь не по-всегдашнему, не в ободранном халатишке, подпоясанный дырявым фуляром, не в том обычном костюме, в котором украдучись пробирался он обыкновенно, в вечерней темноте, на паперть Сенного Спаса, чтобы двурушничать промеж нищей братьи, – нет: теперь на старом скря́ге-ростовщике был надет его лучший, долгополый темно-синий сюртук, в который облекался он только в самых экстраординарных случаях, на плечах висела новая ильковая шуба, в руке – шапка соболья – и то и другое, очевидно, из заложенных, но не выкупленных вещей.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Когда я попробовал, подкрепляя слова цитатами из Горация и Катулла, объяснить скря́ге-богатею вечные права страсти, – тот присвистнул и показал мне спину.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Она ни разу не доводила его до отчаяния, не заставляла испытать постыдных мук голода, но мыкала им по всей России, из Великого-Устюга в Царево-Кокшайск, из одной унизительной и смешной должности в другую: то жаловала его в «мажордомы» к сварливой и желчной барыне-благодетельнице, то помещала в нахлебники к богатому скря́ге-купцу, то определяла в начальники домашней канцелярии лупоглазого барина, стриженного на английский манер, то производила в полудворецкие, полушуты к псовому охотнику… Словом, судьба заставила бедного Тихона выпить по капле и до капли весь горький и ядовитый напиток подчиненного существования.
— Иван Тургенев, Сборник "Записки охотника"