18 декабря 1825 г., через четыре дня после восстания на Сена́тской площади, Карамзин написал «Новое прибавление» к «Мнению», где сообщал, что после беседы с Александром в 1819 г.
— Николай Карамзин, Бедная Лиза
В середине каре – члены Тайного Общества, военные и штатские, «люди гнусного вида во фраках», как потом доносили квартальные; тут же – полковое знамя с полинялыми ветхими складками золотисто-зеленого шелка, истрепанное, простреленное на полях Бородина, Кульма и Лейпцига – ныне святое знамя Российской вольности; столик, забрызганный чернилами, принесенный из Сена́тской гауптвахты, с какими-то бумагами – может быть, манифестом недописанным, – с караваем хлеба и бутылкой вина – святая трапеза Российской вольности.
— Дмитрий Мережковский, Сборник "Царство Зверя"
Чем ближе к Сена́тской площади, тем больше напоминали улицы военный лагерь: всюду войска, патрули, кордонные цепи, коновязи, кучи соломы и сена, пики и ружья в козлах, караульные окрики, треск горящих костров; блестящие жерла пушек то показывались, то скрывались в дыму и мерцании пламени.
— Дмитрий Мережковский, Сборник "Царство Зверя"
Неподвижное, бледное, как из мрамора высеченное, лицо приближалось к нему, и вдруг вспомнил он, как тогда, Четырнадцатого, под картечью, на Сена́тской площади, бежал с пистолетом в руках, чтобы убить Зверя.
— Дмитрий Мережковский, Сборник "Царство Зверя"
14-го июля отслужено было благодарственное молебствие на Сена́тской площади.
— Дмитрий Мережковский, Сборник "Царство Зверя"