Оно играло маленькими волнами, рожда́я их, украшая бахромой пены, сталкивая друг с другом и разбивая в мелкую пыль.
— Максим Горький, На дне. Избранное
На улицу, к миру, выходили не для того, чтобы поделиться с ним своими мыслями, а чтобы урвать чужое, схватить его и, принеся домой, истереть, измельчить в голове, между привычными тяжелыми мыслями о буднях, которые медленно тянутся из года в год; каждый обывательский дом был темницей, где пойманное новое долго томилось в тесном и темном плену, а потом, обессиленное, тихо умирало, ничего не рожда́я.
— Максим Горький, На дне. Избранное
Оно играло маленькими волнами, рожда́я их, украшая бахромой пены, сталкивая друг с другом и разбивая в мелкую пыль.
— Максим Горький, Сказки об Италии и не только…
В ночи, когда Флюэхтен, взволнованный своими выступлениями, овациями, которыми теперь неизменно встречала его публика, не мог уснуть, эльф, не покидая темной кубатуры инструмента, перепархивал со струны на струну, с лада на лад, рожда́я новые и новые мелодии.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
В ночи, когда Флюэхтен, взволнованный своими выступлениями, овациями, которыми теперь неизменно встречала его публика, не мог уснуть, эльф, не покидая темной кубатуры инструмента, перепархивал со струны на струну, с лада на лад, рожда́я новые и новые мелодии.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка