Где-то за лачугой Билля радио запело после трудового дня о безумной, обречённой любви, и вот она была передо мной, уже потрёпанная, с уже не детскими вспухшими жилами на узких руках, с гусиными пупы́рышками на бледной коже предплечьев, с не мкими «обезьяньими» ушами, с небритыми подмышками, вот она полулежала передо мной (моя Лолита!), безнадёжно увядшая в семнадцать лет, с этим младенцем в ней, уже мечтающим стать, небось, большим заправилой и выйти в отставку в 2020-ом году, — и я глядел, и не мог наглядеться, и знал — столь же твёрдо, как то, что умру, — что я люблю её больше всего, что когда-либо видел или мог вообразить на этом свете, или мечтал увидеть на том.
— Владимир Набоков, Лолита
У него был приплюснутый красный нос, серые глазки, запрятанные в припухшие веки с белыми пупы́рышками, и грудь колесом.
— Джозеф Хеллер, Уловка-22
Они занемели, покрылись жесткими пупы́рышками — точь-в-точь как у огурцов.
— Анатолий Иванов, Вечный зов
Но Костоглотов тоже уже повидал здесь, в клинике, и кровяные вздутия и тряску после введения, и этим нетерпеливым розовым пухлым рукам с пупы́рышками ему никак не хотелось довериться.
— Александр Солженицын, Раковый корпус
Кожа на спине его и руках поднялась пупы́рышками.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон