За двенадцать лет Энн из цветущей пятнадцатилетней девчушки, молчаливой и угловатой, стала женщиной двадцати семи лет, прелестной, хоть никак не цветущей, умеющей властвовать собой, тихой и ровной в обращении; и за те же двенадцать лет хорошенькая мисс Хамильтон, пышущая здоровьем и спокойно снисходившая к младшей подруге, стала бедной увечной вдовой и принимала визит бывшей своей подопе́чной как благодеяние; вся неловкость, однако, быстро прошла и сменилась живыми воспоминаниями о добрых прежних днях и былых пристрастиях.
— Джейн Остен, Доводы рассудка
И впрямь, как это ни ужасно, она приносила один лишь вред своей подопе́чной.
— Джейн Остeн, Эмма
Ей и самой полезно было узнать, далеко ли простираются упованья ее подопе́чной — к тому же Гарриет ничем не провинилась, не за что было лишать ее участия и доброты, которые ей добровольно уделяли до сих пор, — и уж тем паче не заслужила она пренебрежения от той, которая давала ей одни лишь пагубные советы… И Эмма, очнувшись от раздумья, стараясь унять душевную бурю, вновь оглянулась на Гарриет и более приветливым тоном возобновила прерванную беседу, а то, что ей послужило началом — чудесная новость о Джейн Фэрфакс, — исчезло, рассеялось, как дым.
— Джейн Остeн, Эмма
Я начал медленно отступать назад, чтобы не помешать им, хотя вряд ли отправился бы дальше бокового алтаря, где можно было вознести благодарение богине за защиту моей подопе́чной, а потом потихоньку следить за всем происходящим.
— Уилбур Смит, Божество реки
Горный Дядя относился к своей подопе́чной с чрезвычайным участием, дня не проходило, чтобы он не придумал что-нибудь новое для укрепления сил больной девочки.
— Йоханна Спири, Хайди, или Волшебная долина