Ударение в слове оседлом

Но даже в лучшие наши мгновения, когда мы читали в дождливый денёк (причём Лолитин взгляд всё перелетал от окна к её наручным часикам и опять к окну), или хорошо и сытно обедали в битком набитом «дайнере» (осе́длом подобии вагона-ресторана), или играли в дурачки, или ходили по магазинам, или безмолвно глазели с другими автомобилистами и их детьми на разбившуюся, кровью обрызганную машину и на женский башмачок в канаве (слышу, как Лолита говорит, когда опять трогаемся в путь: «Вот это был точно тот тип спортивных туфель, который я вчера так тщетно описывала кретину-прикащику!») — во все эти случайные мгновения я себе казался столь же неправдоподобным отцом, как она — дочерью. — Владимир Набоков, Лолита