Потом он бросил взгляд на Барри Дергана. – Эй, Барри, тебя этому научили в полиции Санта-Мо́ники?
— Стивен Кинг, Противостояние [=Армагеддон]
С нею я дал себе волю в большей степени, чем с какой-либо другой молодой гетерой, и в ту ночь моё последнее впечатление от Мо́ники и её длинных ресниц отзывает чем-то весёлым, чего нет в других воспоминаниях, связанных с моей унизительной, убогой и угрюмой половой жизнью.
— Владимир Набоков, Лолита
Эта краска оставила след на её передних зубах, и меня пронзило одно воспоминание — о, не образ воскресшей Мо́ники, а образ другой, очень молодой проституточки в борделе, много лет тому назад, которую кто-то успел перехватить, пока я решал, искупает ли её единственная прелесть — юность — ужасную возможность заразиться Бог знает чем, и у которой были точно такие же горящие маслаки, и умершая мама, и крупные передние зубы, и обрывок тускло красной ленточки в простонародно-русых волосах.
— Владимир Набоков, Лолита
(Кортни рисует на своей бумажной подстилке вензель Laura Аshley, я же рисую на своей внутренности Мо́ники Ластгарден и когда Кортни, очарованная моим рисунком, спрашивает, что это, я отвечаю: «М-м-м… арбуз.» Счет, который я оплачиваю своей платиновой карточкой American Express, оказывается больше трехсот долларов.
— Брет Эллис, Американский психопат