Торговлю конди́терскими изделиями и фигурками из леденца, которую продолжала вести по желанию Урсулы Санта София де ла Пьедад, Фернанда расценила как недостойное занятие и не замедлила положить ей конец.
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества
Вот краткая его история: не докончив нигде курса и рассорившись в Москве с родными, испугавшимися развратного его поведения, он прибыл в Петербург и, чтоб добыть денег, решился на один подлый донос, то есть решился продать кровь десяти человек, для немедленного удовлетворения своей неутолимой жажды к самым грубым и развратным наслаждениям, до которых он, соблазненный Петербургом, его конди́терскими и Мещанскими, сделался падок до такой степени, что, будучи человеком неглупым, рискнул на безумное и бессмысленное дело.
— Федор Достоевский, Записки из Мертвого дома. Рассказы
Но он без малейшего смущения принял новую судьбу свою, без малейшего даже отвращения, не возмутился перед ней нравственно, не испугался в ней ничего, кроме разве необходимости работать и расстаться с конди́терскими и с тремя Мещанскими.[120] Ему даже показалось, что звание каторжного только еще развязало ему руки на еще большие подлости и пакости.
— Федор Достоевский, Записки из Мертвого дома. Рассказы
…расстаться с конди́терскими и с тремя Мещанскими. – В Петербурге было три Мещанские улицы – Большая, Средняя и Малая.
— Федор Достоевский, Записки из Мертвого дома. Рассказы
На столе стояли две бутылки теплого шампанского, бутылка скверного рому; стояли тарелки с конди́терскими конфетами, пряниками и орехами трех сортов.
— Федор Достоевский, Униженные и оскорбленные