Со времени того разговора после вечера у княги́ни Тверской он никогда не говорил с Анною о своих подозрениях и ревности, и тот его обычный тон представления кого-то был как нельзя более удобен для его теперешних отношений к жене.
— Лев Толстой, Анна Каренина
Ключ щелкнул в замке, пружинная крышка отскочила — и глаза княги́ни остановились неподвижно, пораженные недоумением и ужасом.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
«Разного звания духовных и светских чинов люди обоего пола, – писалось в этом указе, – князья и княги́ни, бояре и боярыни и другие разных чинов помещики и помещицы, архимандриты и настоятели монастырей, а также и целые монастыри обоего пола, как например Ивановский и Девичий в Москве, все это сполна принадлежало к хлыстовской секте, все это составляло „согласие“ божиих людей, поклоняющихся богу живому».
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
– Ma bonne amie,[374] – сказала маленькая княгиня утром 19 марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княги́ни, поддавшейся общему настроению, – хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
— Лев Толстой, Война и мир
– И с чего это, – говорили мы, спускаясь и подымаясь, как по волнам, по холмам, ведшим из Тарусы в наше Песочное, – добро бы мы были княги́ни, или старухи, или какие-нибудь знаменитые актрисы...
— Марина Цветаева, Проза