– Рим, мой дорогой, – говорил мне Ремигий, словно изъясня́я урок непонятливому ученику, – средоточие мира.
— Валерий Брюсов, Моцарт
То была нелегкая прогулка, принимая во внимание, что и здесь Ремигий оказался знатоком всего и о каждом храме, о каждой арке, колонне, статуе мог говорить длинные речи, изъясня́я их происхождение и выхваляя их красоты.
— Валерий Брюсов, Моцарт
«Здесь, – сказал аббат Н*,[306] идучи со мною по улице St. Honoré и указывая тростью на большие домы, которые стоят ныне пустые, – здесь по воскресеньям у маркизы Д*[307] съезжались самые модные парижские дамы, знатные люди, славнейшие остроумцы (beaux esprits); одни играли в карты, другие судили о житейской философии, о нежных чувствах, приятностях, красоте, вкусе, – тут по четвергам у графини А*[308] собирались глубокомысленные политики обоего пола, сравнивали Мабли с Жан-Жаком и сочиняли планы для новой Утопии, – там по субботам у баронессы Ф* {37} читал М* {38} примечания свои на „Книгу бытия“, изъясня́я любопытным женщинам свойство древнего хаоса и представляя его в таком ужасном виде, что слушательницы падали в обморок от великого страха.
— Николай Карамзин, Бедная Лиза
И старик начал мне показывать редкие издания, древние рукописи, беспрестанно говоря, изъясня́я.
— Николай Карамзин, Бедная Лиза