В смежной камере какой-то одинокий жилец, склонившийся при свете жалкой сальной свечи над пачкой грязных, изо́рванных бумаг, пожелтевших от пыли и полусгнивших от времени, писал в сотый раз какую-то бесконечную жалобу какому-то великому человеку, чьи глаза никогда ее не увидят и чье сердце она никогда не тронет.
— Чарльз Диккенс, Посмертные записки Пиквикского клуба
Так вслед за кучкой командиров в изо́рванных одеждах Василий шел, может, час, может, два, слыша сзади и сбоку глухой топот конвоиров.
— Анатолий Иванов, Вечный зов
И сколько бы красноармейцев, торопящихся на эшелоны, команд и одиночек, и инвалидов ни теснилось бы перед окошком, матеря и костыляя друг друга, пробиваясь поближе, – Саморуков спокойно заворачивал рукава по локоть, обнажая жирные руки колбасника, придирчиво проверял на измятых, изо́рванных аттестатах штампы Чичишева и спокойно взвешивал (и уж наверно недовешивал!), ничуть не волнуясь, успеют ребята на свои эшелоны или нет.
— Александр Солженицын, Рассказы
А потом Николай подумал, что все это – чепуха, что много пришлось ему видеть настоящих парней, изо́рванных в клочья осколками снарядов, жестоко и мерзко обезображенных, и что с пулеметчиком это просто дело случая: тряхнуло взрывной волной – и посыпался вокруг, мягко слетел на убитого парня молодой подсолнуховый цвет, коснулся его лица, как последняя земная ласка.
— Михаил Шолохов, Донские рассказы
Шли они тесно, скучившись, босые, в изо́рванных шинелишках.
— Михаил Шолохов, Донские рассказы