– Поживи твой отец подольше, Барт, он нажил бы кучу денег – болтунья зловре́дная! – но как раз, когда он начал возводить здание, основу которого закладывал много лет, – сорока ты беспутная, галка, попугаиха, что ты там мелешь? – он заболел и умер от лихорадки, причем до последнего издыхания оставался бережливым человеком, ничего лишнего себе не позволял, а только и думал что о делах, – кошкой бы в тебя швырнуть, а не подушкой, да и швырну, раз уж ты такая несусветная дура! – а твоя мать – благоразумная женщина, сухая, как щепка, зачахла, истлела, как трут, после того как родила тебя и Джуди.
— Чарльз Диккенс, Холодный дом
Правда, я еще крепок для своих лет – не то что какая-нибудь зловре́дная попугаиха, – он рычит и по привычке ищет глазами подушку, – но за мной нужен присмотр, любезный друг.
— Чарльз Диккенс, Холодный дом
– Скотина зловре́дная! – но так же внезапно просит прощения у мистера Талкингхорна и оправдывает свою обмолвку, объясняя Джуди: – Я вспомнил о твоей бабушке, дорогая.
— Чарльз Диккенс, Холодный дом
— Почему, — незлобиво набросился на него Йоссариан, — почему ты, бездомный сукин сын, зловре́дная тварь, помешанная на технике, шлялся, запихнув неизвестно что себе за щеку?
— Джозеф Хеллер, Уловка-22
– Зловре́дная старушонка, – поддакнул Михайла Елизарович.
— Алексей Черкасов, Хмель