Грязные стекла на окнах, грязные стаканы на столах – кафе «Пионер» ни в какое сравнение не шло с «Гэйлордами» и «Кволити» в более фешенебельных кварталах; настоящий притон с кричащими рекламами «прекрасное Ласси» и «чудесная Фалуда» и «бхель-пури по-бомбейски», с музыкой из кинофильмов, орущей из дешевого радиоприемника у кассы; длинная, узкая зеленова́тая комната, освещенная мигающими неоновыми лампами; страшный мир, где мужчины с выбитыми зубами и пустым взглядом швыряют засаленные карты на покрытые клеенкой столы.
— Салман Рушди, Дети полуночи
Я ослабляю подтяжки, не обращая внимания на нищих, нищие не обращают внимания на меня, истекающего потом, разгоряченного, я вдруг понимаю, что иду обратно в Tower Records, и успокаиваю себя, бормоча себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь: «Мне нужно вернуть кассеты, мне нужно вернуть кассеты», — и я покупаю два экземпляра моего любимого компакта «Возвращение Бруно» Брюса Уиллиса, потом застреваю в крутящейся двери, делаю полных пять оборотов, и, оказавшись на улице, натыкаюсь на Чарльза Мерфи из Kidder Peabody, хотя, может быть, это был Брюс Бейкер из Morgan Stanley, впрочем, кто бы это ни был, он говорит: «Привет, Кинсли», — и я рыгаю ему в лицо, закатываю глаза, зеленова́тая желчь капает с моих зубов, а он предлагает, как ни в чем ни бывало: «Встретимся во „Флейтах“, ага?
— Брет Эллис, Американский психопат
Одет был Ярик щеголевато – замшевая зеленова́тая куртка, джинсы заправлены в мягкие сапожки.
— Даниил Гранин, Зубр. Бегство в Россию
Уже совсем было в комнате серо, и отчётливо светилась зеленова́тая шкала приёмника.
— Александр Солженицын, Раковый корпус
Бумага их была зеленова́тая, шрифт геометрического очертания, мягкой коричневой окраски.
— Алексей Толстой, Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита. Похождения Невзорова, или Ибикус