Таковы были его домашние радости – да еще колода неприличных карт. – В последнее время я сосредоточился вот на этой дво́йке бубен.
— Джек Керуак, На дороге
Теперь я покорно смотрела, как фигура Юны Олконбери в костюме-дво́йке цвета фуксии – интригующе деформированная волнистым стеклом, вставленным в дверь, – устремилась ко мне.
— Хелен Филдинг, Дневник Бриджит Джонс
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или дво́йке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, – словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.
— Николай Гоголь, Мертвые души
Визитная карточка, будь она писана хоть на трефовой дво́йке или бубновом тузе, но вещь была очень священная.
— Николай Гоголь, Мертвые души
– Позвоните им по дво́йке, когда у вас готовность будет.
— Константин Симонов, Солдатами не рождаются