Ружницкий с бра́тиею отмежевал себе клуб купеческий.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Один особенно любимый черною бра́тиею глинистый турман «в штанцах», видя общую суматоху и приняв ее сглупу за общее торжество, такие выделывал в воздухе кувырки, что Исачко Воронин, сотник и стратег всего монастырского воинства, зарядив на монастырской стене последнюю затинную пищаль, так залюбовался на воздушные кувырки любимого монастырского голубя и так задрал свою бородатую голову к небу на этого сорванца-птицу, что чуть не опрокинулся со стены.
— Даниил Мордовцев, Державный плотник
Они имели большой успех как по загадочному содержанию, представляющему большую пищу для отгадок и рассуждений, так и по следующим надписям, явившимся на тех рисунках: «Сия комета, поведают, видна была над Новградеким монастырем, року сего 1720 года, ианнуария 27-го дня, в ночи, годины или часа 6-го, и, поведают же, сам новгородский архимандрит с бра́тиею ее видели».
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом
Он хотел даже обратить дворец в монастырь, а любимцев своих в иноков: выбрал из опричников 300 человек, самых злейших, назвал их бра́тиею, себя игуменом, князя Афанасия Вяземского келарем, Малюту Скуратова параклисиархом; дал им тафьи, или скуфейки, и черные рясы, под коими носили они богатые, золотом блестящие кафтаны с собольею опушкою; сочинил для них устав монашеский и служил примером в исполнении оного.
— Алексей Толстой, Князь Серебряный
Когда придет тебе пора ехать, я вместе с бра́тиею буду молиться, дабы, где ты ни пойдешь, бог везде исправил путь твой!
— Алексей Толстой, Князь Серебряный