Здесь-то, в доме Сатина, и сошлись для тайного сговора люди московского боя́рства: боярин Челяднин, Казаринов с сыном, десять Колычевых (в том числе и Никита Борисыч), явился и сам Иван Васильевич Большой Шереметев, обладавший несметными богатствами.
— Валентин Костылев, Иван Грозный
Бояре не раз говорили царю, что неладно так-то: молодость-де подобна ветру, и нельзя положиться на полк из худородных либо вовсе безродных посадских и уездных молодых дворян, на детей боярских, на «робят земских и подьяческих», ибо нет у них должного понятия о чести, нет у них и твердых уставов домовитости, как у боя́рства и княжеских детей.
— Валентин Костылев, Иван Грозный
Малюта, мучимый завистью и любочестием, издавна домогался боя́рства; но царь, уважавший иногда обычаи, не хотел унизить верховный русский сан в лице своего худородного любимца и оставлял происки его без внимания.
— Алексей Толстой, Князь Серебряный
– «…за все его вышеупомянутые вины великие государи Петр Алексеевич и Иван Алексеевич указали лишить тебя, князя Василия Голицына, чести и боя́рства и послать тебя с женой и детями на вечную ссылку в Каргополь.
— Алексей Толстой, Петр Первый
Вон из того деревянного терема с медными петухами на луковичной крыше выкинулся проклятый Гришка Отрепьев – другой разоритель преславного боя́рства русского.
— Алексей Толстой, Петр Первый