Когда тусклые серо-розовые сумерки спустятся над слабым, голодным, устало смежившим свои померкшие, свои сверкающие прежде очи Петербургом, когда одичавшее население расползется по угрюмым берло́гам коротать еще одну из тысячи и одной голодной ночи, когда все стихнет, кроме комиссарских автомобилей, бодро шныряющих, проворно, как острое шило, вонзающихся в темные безглазые русла улиц, — тогда в одной из квартир Литейного проспекта собираются несколько серых бесшумных фигур и, пожав друг другу дрожащие руки, усаживаются вокруг стола пустого, освещенного гнусным воровским светом сального огарка.
— Аркадий Аверченко, Кубарем по заграницам
И действительно, если бы вам пришлось пройтись по берло́гам этого дома, вы легко услыхали бы повествования о самых трагических происшествиях, которые вдобавок расскажутся вам самым спокойным, безучастно равнодушным образом: в одной квартире женщина повесилась, удавилась; в другой ножом зарезали женщину, а там – в драке убили; от каждого темного закоулка, сдается вам, будто так и пахнет кровью, от каждого угла так и веет смертью и преступлением.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Будто бы он выполз из толпы убитых, отдышался, отлежался и потом стал кочевать по разным логовищам и берло́гам, как я.
— Борис Пастернак, Доктор Живаго
По берло́гам звери заснули — им тепло, мохнатым, им все будто лето.
— Алексей Ремезов, Сказка серебряного века
По берло́гам звери заснули – им тепло, мохнатым, им все будто лето.
— Павел Бажов, Сказки русских писателей