В конце концов Данте безумно влюбился в свою Беатри́че, когда минуло только девять лет ей, такой искрящейся, крашеной, прелестной, в пунцовом платье с дорогими каменьями, а было это в 1274-ом году, во Флоренции, на частном пиру, в весёлом мае месяце.
— Владимир Набоков, Лолита
И будет она вечным спутником моим в жизни, как Беатри́че у Данте.
— Николай Гарин-Михайловский, Детство Тёмы
Знаете, господа, люди родятся в разной обстановке: неужели вы не поверите, что эта женщина в другой обстановке могла бы быть какой-нибудь Юлией или Беатри́че из Шекспира, Гретхен из «Фауста»?[19] Я ведь не говорю, что была, – и было бы это очень смешно утверждать, – но ведь могло быть в зародыше и у ней нечто очень благородное в душе, пожалуй, не хуже, чем и в благородном сословии: любящее, даже возвышенное сердце, характер, исполненный оригинальнейшей красоты.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Животные крики страдалицы хмелят его как вино: «Ноги твои буду мыть, воду эту пить», – кричит Беатри́че нечеловеческим голосом, наконец затихает, перестает кричать и только дико как-то кряхтит, дыхание поминутно обрывается, а удары тут-то и чаще, тут-то и садче… Он вдруг бросает ремень, как ошалелый схватывает палку, сучок, что попало, ломает их с трех последних ужасных ударов на ее спине, – баста!
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Дант Алигьери изображен весьма удалым молодым человеком, а Беатри́че – бойкой и круглолицей девушкой.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой