Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австри́йскую и, нежно обняв императрицу Марию-Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария-Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести.
— Лев Толстой, Война и мир
Выбор короля пал на австри́йскую эрцгерцогиню Елизавету, сестру германского императора Фердинанда… Женили королевича, и Елизавета была для него не столько женою, сколько гувернанткою.
— Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки
Это милое письмо как гром поразило Анну Австри́йскую; даже находчивая герцогиня де Шеврез, даже и та растерялась и не нашлась сказать ни слова, которым могла бы утешить бедную королеву.
— Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки
Сколько бьешься, чтобы все это привести в соответствие, а у тебя оно готовое… Помнишь австри́йскую фигуристку, выступавшую на показательных соревнованиях в апреле.
— Иван Ефремов, Лезвие бритвы
Упоминание Марии-Антуанетты, которую парижские карикатуристы тех дней изображали как «австриячку», «австри́йскую пантеру», вместе с ее братом, австрийским императором, вдохновителем антифранцузской коалиции 1790-х гг., позволяет предположить, что речь идет о парижской лубочной карикатуре, попавшей на стену тверского трактира.
— Николай Карамзин, Бедная Лиза